Странное ощущение не покидает после прочтения этого рассказа. Странное, потому что он был прочитан на фоне 1 серии “Пустой короны”. Понятно, что речь в рассказе идёт о другой эпохе и других событиях, но все же. Какое-то объемное ощущение трагичности и реальности британской истории, не свойственное плоскости литературы “легкого жанра”. Особое послевкусие.
Все, что могу заметить, это только штрихи на полях. Только галочки и пункты в блокноте, всякие бредовые мысли - чего мне не хватает сейчас, чтобы глубже погрузиться в текст.
Итак, поехали.
1. Поражает смелость Дойля, даже сказала бы, некоторая наглость. Взять и написать о том, что некий частный детектив обнаружил единственную в своём роде подлинную и реально существовавшую когда-то корону английских королей.
На первый взгляд выглядит так, как если бы я написала в рассказе, что собкор“Комсомольской правды” обнаружил на дне верхнего пруда ящик с фрагментами оригинальной янтарной комнаты и притащил его в редакцию на Рокоссовского. А че, там недалеко. Купил бутылку рыбакам, они помогли дотащить.))
Писательская смелость всегда основана на точном расчёте. То есть, так делать можно, но только в двух случаях. Первое - это откровенный хайп. Жанр фантасмагории или литературного анекдота позволяет любые повороты сюжета и сближения.
Второе - автор уверен, что ему по какой-то причине не возразят. Например, обнаруженная реликвия имеет лишь относительную ценность.
Ответ на этот вопрос не совсем праздный, как можно подумать, на первый взгляд. От него до некоторой степени зависит, как следует воспринимать каноничные похождения Холмса и его самого. Как уютную побасенку, защищенную от любых нападок разумной критики броней крайней условности и несерьезности. Или все же, как попытку реалистичного описания. Мне лично ближе второе.
И тут нужно разбираться. Историк из меня - так себе. Но Википедия утверждает, что, начиная с Карла II, которого сопровождал предок Реджинальда Месгрейва, у английских королей был собственный «коронационный набор». А вот регалии предшественников, Тюдоров, частично были распроданы или пошли на переплавку после переворота 1649 года и казни Карла I. Возможно, корона, обнаруженная Холмсом, именно из этого собрания, случайно не переплавленная, но опальная, и имеющая особое историческое значение для ее хранителей. Тогда понятно, почему ее особо не искали и тщательно скрывали от окружения подрастающего короля.
Впрочем, это только мои догадки.
Ссылка на статью в Википедии: https://en.wikipedia.org/wiki/Crown_Jewels_of_the_United_Kingdom
2. «По наружности это был типичный аристократ: тонкое лицо, нос с горбинкой, большие глаза, небрежные, но изысканные манеры» (перевод Д. Лившиц).
Как у человека пишущего, у меня есть подспудное ощущение, что автор здесь любуется персонажем, хотя и нет желания доказывать это, анализируя текст. Для меня это очевидно в тех нескольких кратких характеристиках, разбросанных по тексту. И это, скорее всего, предполагает, что у персонажа есть прототип, более или менее отличающийся от литературного героя, но сохраняющий какое-то общее сходство с ним.
Впрочем, Месгрейв немного странный аристократ: «…высокомерие, в котором его обвиняли, было лишь попыткой прикрыть крайнюю застенчивость».
Вот мне всегда казалось, что следствие настоящего аристократического воспитания – это, в первую очередь, умение вести себя непринужденно в любой ситуации. В то время, как смущение, стеснение и попытки «не ударить в грязь лицом» - это как раз признаки низкого происхождения.
Вот на эту тему любопытная цитата из Бульвер-Литтона, которую приводит Юрий Лотман в «Комментарии» к «Евгению Онегину»: «…чем выше положение человека, тем он менее претенциозен, потому, что претенциозность тут ни к чему. Вот основная причина того, что у нас манеры лучше, чем у этих людей; у нас – они более естественны, потому что мы никому не подражаем; у них – искусственны, потому что они силятся подражать нам; а все то, что явно заимствовано, становится вульгарным» («Пелэм, или Приключения джентльмена».
И нос с горбинкой, и аристократизм как-то заставляют оглянуться в сторону Холмса. Бросить взгляд. У меня есть ощущение, что в двух вещах о самых ранних делах Холмса как бы присутствуют его литературные двойники. Но эта гипотеза нуждается в тщательной проверке на оригинальном тексте. Но к этому я вернусь когда-нибудь позже.
На заметку: выяснить антропологические черты английской аристократии.
3. «В глубине души я всегда был уверен, что могу добиться успеха там, где другие потерпели неудачу…»
«…Брантон был человек незаурядного ума, так что мне не приходилось принимать в расчет разницу между уровнем его и моего мышления».
Милый Холмс явно не страдает от недостатка уверенности в себе!))
4. Ночью в тонком сне мне примерещилось, что со времени казни Карла I до момента расследования Холмса миновало 12 поколений Мейсгрейвов, хранителей короны. Круто, подумалось мне в полудреме. Что-то в этом есть. Как 12 израилевых колен, или 12 патриархов.
Почему 12? Три века, помноженные на 3-4 поколения. Железная логика грезы!
На трезвую голову захотелось пересчитать.
Допустим, средний век, если верить Псалтыри, 70 лет. Старший сын рождается, допустим, у 25-летнего отца.
Тогда с 1630 года должны были родиться и стать совершеннолетними 10 поколений. Но если уменьшить возраст появления первого сына до двадцати лет, как раз выходит 12. У этого сюжета, пожалуй, есть мифологический потенциал. Надо еще подумать об этом.
5. Задачку с длиной тени Холмс решает не с помощью тригонометрии. В данном случае длины одного катета и прямого угла явно недостаточно. Он использует простое соотношение: «Если палка высотой в шесть футов отбрасывает тень в девять футов, то дерево в шестьдесят четыре фута отбросит тень в девяносто шесть футов…»
Где-то в литературе мне встречалось мнение, мол, у Холмса с эклиптикой все хорошо. Он в курсе, что солнце вращается вокруг земли. Не факт)) У него просто все хорошо с арифметикой. 6:9=0,6 в периоде. 64:0,6 в периоде = 96.
Спасибо Александру Седову за информацию:В публикации использована иллюстрация художника Петра Караченцова к рассказу "Обряд дома Месгрейвов" из советского "огоньковского" восьмитомника, выпущенного в 1966 году.