





Нет, не со злости, скорее от скуки,
мерзну, дышу на озябшие руки,
и бормочу себе что-то под нос
Чушь, ерунду - то, что ветер принес,
не про политику или войну.
Мнусь у подъезда и время тяну.
Можешь считать это трусостью, блажью,
чаще всего и уже не однажды -
и приоткрытую дверь не толкну.
Медных табличек тоска гробовая,
мраморный вес героизма. До края
чаша наполнена. Форма конечна.
Нет, не сдаюсь - отступаю беспечно.
Вот вам булавка, а где мотылек?
Кажется, слишком прозрачен намек.
Как же я спасся? Загадка. Интрига!
Не замирать ни на сотую мига.
Если на зеркало ты обернешься,
может быть, утром уже не проснешься.
Если в оркестре ты - первая скрипка,
слишком твое положение зыбко.
Лучший убор горделивого лба -
пуля, не шляпа. Спасает судьба
тех, кто в себя не влюблен слишком пылко,
тех, кто мишенью не сделал затылка,
прямо шагая под свет фонаря.
Лучше быть буквой, а не фолиантом,
азбуку славя и благодаря.
Слушаю ветер, беседую с птицей.
Вереск пророс сквозь пустые глазницы,
дремлет фиалка в моем рукаве.
Но я шагаю себе по траве.
Переступаю границы страницы,
и государств суверенных границы,
Годы, культуры, наречья, миры
более века - по зову игры.
Мимо базаров, церквей и борделей,
мимо дворцов, площадей, колыбелей,
мимо причалов, больниц, очагов,
цирков, заводов. Друзей и врагов.
Более жив, чем иной во плоти.
Брат, не грусти. Никогда не грусти!
Дно - это когда оставляешь окурок на вечер.
Глубина же - Симфония номер пять.
Брат, нам глубины измерить было бы нечем,
Если дна не попытаться достать.
Это дело требует первопроходцев,
Сумасшедших гениев на коне.
Если некому падать на дно колодца,
поручи это мне!
Завещание и акваланг - отлично!
Если вспенится кровь, извести друзей.
Картотеку - полиции. А вот с личным…
Впрочем, скрипку лучше отдать в музей.
Аккуратнее с Уотсоном, он что-то
Заподозрил. Не долго и ло греха!
Пусть сегодня над нами сойдутся звезды.
Остаюсь.
Обнимаю!
твой ШХ